Война в моей судьбе

Недавно мы отметили славную дату в истории страны – 75 лет Великой Победы. Она памятна для каждой семьи, независимо от того, где она находилась – в оккупации или в глубоком тылу.

Однажды в Санкт-Петербурге познакомилась с коренной ленинградкой. Блокаду она пережила в городе. Чем питались, какие потери пережили — долго и больно рассказывать. Поразило, что даже в такое невыносимо трудное время люди оставались людьми - были способны на сострадание, помощь и поддержку. Её мама, увидев на улице упавшего мужчину, положила ребёнка на снег, дала умиравшему грудь. Есть даже стихи, описывающие этот случай.

Мать
Мужчина вдруг на улице упал,
Раскрытым ртом ловя дыханье полдня.
Не собралась вокруг него толпа,
Никто не подбежал к нему, не поднял.
Кто мог бы это сделать — все в цехах,
А кто на улице, сам еле ползает.
Лежит упавший. Слёзы на глазах,
Зовёт срывающимся тонким голосом.
И женщина, с ребёнком на руках,
Остановилась и присела возле,
В ней тоже ни кровинки. На висках
Седые пряди, и ресницы смёрзлись.
Привычным жестом обнажила грудь
И губы умиравшего прижала
К соску упругому, дала глотнуть.
А рядом, в голубое одеяло
Завёрнутый, как кокон, на снегу
Ребёнок ждал. Он долю отдал брату.
Забыть я этой встречи не могу...
О, женщина, гражданка Ленинграда!
(Варвара Вольтман-Спасская . 1942 г.)

А я рассказала ленинградке про своё военное детство. В 1941 году очень ждала сентябрь, так хотелось в школу.
«Киев бомбили, нам объявили…» Помню начало войны.
Мама забрала меня у бабушки в няньки младшим детям. Отец в первые дни войны ушёл на фронт. Мама пошла на работу.
Урал не бомбили, но холод, голод уносили людей. 3-летняя сестрёнка Венера уже не плакала, тихо просила хлеба.
Ночь. Света нет. Мёртвый ребёнок. Одна половина дома, маленькая комната. Я — самая старшая, мне 10 лет. Очень страшно. Мама пришла с работы утром. Вскоре и Рашида голод унёс.

Отец вернулся раненым, с осколком в теле. Умирая, сказал: «Работайте, стройте разрушенное, всё у вас будет хорошо!»
Долгих четыре года не в чем было в школу ходить. В 1944 г., кое-как приодев, мать отпустила в первый класс.
Нищета! Большая уж, надо работать. Кизяки делала, всё, что придётся, зато еду домой приносила.
18 лет. Получила паспорт. Образование мизерное. Началась трудовая жизнь. Меняла шпалы на железной дороге, затем мать перевела грузчицей на медьзавод. Что мама сказала — закон. Жили как на необитаемом острове, без радио, без книг, без общения.
У меня 40 лет трудового стажа плюс 9 лет детского труда, я дитя войны без статуса. Ветеран труда 45 лет.
Теперь я вынужденный переселенец, развал СССР оставил без жилья и имущества. Съёмная квартира. Даже 50 % коммуналки отказали платить по месту прописки.
Одна дама упрекнула меня в том, что долго живу — из-за долгожителей, якобы, подняли пенсионный возраст. Дай Бог и ей прожить не меньше, но не видеть, не пережить того, что видело и преодолело наше поколение.
Розалия Паукова.