Свежий номер
(Продолжение. Начало в №79-81(128385-128387)
В
ночь с 18-го на 19-е июня передовые части 330-й стрелковой дивизии услышали
сильную стрельбу в направлении деревни Большуха. Не зная о том, что это
кавалеристы пошли на прорыв, командир батальона, оборонявшего участок фронта
дивизии западнее деревни Нижняя Песочня, на запрос штаба полка о том, что
происходит в полосе обороны его батальона, сообщил своё предположение о том,
что стрельбу в тылу немцев, скорее всего, ведут немцы сами с собой, спутав
своих с кавалеристами. Но огонь противник, действительно, вёл по беловцам.
Группа кавалеристов 1-й гвардейской кавалерийской дивизии под общим
руководством командира 170-го кавалерийского полка 41-й кавалерийской дивизии
майора Фактора, получив вымпел в десятом часу вечера, колонной, растянувшись на
более чем триста метров по лесной дороге, выступила по маршруту посёлок
Гуриков, где незначительный по численности вражеский гарнизон разбежался, не
приняв боя, и далее по дороге на Анновку. Именно в это время по той же самой
дороге со стороны деревни Анновка для усиления гарнизона посёлка Гуриков
двигалась группа противника в несколько десятков человек с лёгким танком. В
двух сотнях метров от общей колонны кавалеристов шла разведка. Она и обнаружила
приближающуюся группу вражеских солдат по шуму танкового мотора. Вернувшись к
основной колонне, разведка доложила майору Фактору о приближении врага. Решено
атаковать противника внезапным ударом.
Место
для засады было выбрано на пересечении лесных дорог в полутора километрах
северо-восточнее посёлка Гуриков. Кавалеристы атаковали немецкую пехоту и
забросали танк противотанковыми гранатами. Шум боя, несомненно, был услышан
вражеским гарнизоном в деревне Анновка, до которой оставалось немногим более
двух километров, поэтому колонна кавалеристов без промедления двинулась в сторону
деревни в надежде, что враг, не имея сведений о происшедшем на дороге
Анновка-Гуриков, не успеет организовать оборону деревни. Однако гарнизон
Анновки, осведомлённый о переходе кавалеристами и десантниками Варшавского
шоссе и их дальнейшем маршруте к линии фронта, был готов к встрече с крупными
частями Красной Армии.
В
тот момент, когда колонна кавалеристов вышла из леса на окраину поля южнее
Анновки, от деревни в сторону леса двигались два бронетранспортёра, ведя огонь
из пулемётов в направлении дороги со стороны посёлка Гуриков, где и находились
кавалеристы. Несколько лошадей под седоками были ранены и упали на землю.
Штурмовать в такой обстановке деревню было бессмысленно.
Фактор
решает разбить колонну на две отдельные группы и пробиваться к линии фронта,
обойдя Анновку с северо-запада и юга в направлении Большухи и далее на Нижнюю
Песочню. Это решение было принято еще днём вскоре после того, как разведка,
направленная в район Анновки, установила в деревне наличие крупных сил
противника с танками и бронетранспортёрами. До всех командиров подразделений
были доведены их действия на случай, если не удастся внезапно атаковать
противника в Анновке.
Немецкие
бронетранспортёры приблизились к небольшой речушке между лесом и деревней и
прекратили огонь, двигаясь вдоль левого берега в поисках места для переправы. В
этот момент колонна, разделившись на две самостоятельные группы, исчезла в
лесном массиве.
Фактор
вёл свою колонну к линии фронта, обходя с юга деревни Чужбиновка, Малая
Большуха, в направлении высоты 208, что юго-западнее деревни Нижняя Песочня. В
лесном массиве, в четырёх километрах юго-восточнее деревни Большуха, колонна
была остановлена для того, чтобы провести разведку в направлении Нижней
Песочни. Впереди линия фронта. Разведчики во главе с политруком Емышевым нашли
никем не охраняемую брешь в обороне противника. Единственным препятствием
оказались несколько рядов колючей проволоки, подходы к которой даже не были
заминированы. А дальше чисто. Ни немцев, ни минных полей, ни оборонительных
сооружений. Стало понятно, что в данном месте немецкие сапёры только приступили
к строительству оборонительных сооружений. Однако с лошадьми в этом месте не
пройти. Приказав кавалеристам спешиться, Фактор принимает решение с
наступлением ночи, под присмотром десятка кавалеристов, направить лошадей в
обход проволочных заграждений, а самим проделать проходы, разрубив колючую
проволоку клинками, и выходить по прямой в район Нижней Песочни.
Тем
временем вторая группа кавалеристов, обойдя Анновку с севера, низиной вышла к
северной окраине деревни Большуха, где в полукилометре севернее деревни
остановилась для подготовки ночного прорыва вражеской обороны восточнее
деревни, и в одиннадцатом часу ночи двинулась в сторону реки Песочня для её
форсирования. Однако противник обнаружил кавалеристов и открыл неприцельный, но
массивный, огонь из пулеметов и стрелкового оружия по направлению колонны,
освещая небо ракетами. Кавалеристы, потеряв внезапность, вынуждены были уйти на
северо-восток, обходя деревни Кулаковка, Верхняя Песочня, Чёрная и форсировав
реку Болва в районе Мамоново, к утру вышли в Никольский лес, северо-западнее
Слободки. После небольшого привала вновь вернулись к реке Болве, и лесным
массивом по левому берегу реки вышли в расположение 2-го батальона 1099 стрелкового
полка, откуда направлены в деревню Тешевичи, к месту сбора всех выходящих из
тылов противника десантников и кавалеристов, которое было заранее оговорено
штабом фронта с десятой армией.
Майор
Фактор, вывел свою группу в расположение 1113 стрелкового полка на участке
Жилино-Нижняя Песочня без потерь. Кавалеристы сразу же были направлены в Тешевичи, где соединились с другой своей
группой, и были встречены заместителем командующего особой группы Белова -
генералом Калмыковым, который был вывезен самолётом в тыл еще в начале июня из
Мутищенского леса.
В
Тешевичах кавалеристов накормили, оказали медицинскую помощь раненым.
Тяжелораненых направили в палаточный городок на станции Ужать для подготовки к
отправке в тыл. После проверки, проведённой особым отделом штаба Западного
фронта все вышедшие из тыла противника кавалеристы с развёрнутым знаменем,
которое Фактор весь период с начала рейда из-под Ельни хранил у себя под
гимнастёркой, двинулись в район Мосальска.
Справка: Иосиф
Григорьевич Фактор. Майор. Командир 170 кавалерийского полка 41-й кавалерийской
дивизии, которая с декабря 1941 года входила в состав Ударной группы генерала
Белова. Участник боёв за Варшавское шоссе в январе 1942 года, где полк Фактора
вместе со 172-м кавалерийским полком 13 января «оседлали» Варшавское шоссе в
районе населённых пунктов Макаровка и Кавказ, нанеся противнику сокрушительный
удар, уничтожив до двух рот живой силы противника и захватив множество грузовых
автомобилей с боеприпасами, повозок с военным имуществом и продовольствием,
распряжённых лошадей, десятки велосипедов и мотоциклов.
Таким
образом была создана благоприятная обстановка для перехода Варшавского шоссе
всеми силами ударной группы для выполнения основной задачи поставленной фронтом
– захвата Вязьмы.
Однако
командующий ударной группой генерал Павел Белов не имел намерений идти на
Вязьму. И успех, которого добились кавалеристы 41-й кавалерийской дивизии, был
не нужен командующему ударной группы. Поэтому он не стал использовать этот
благоприятный момент, за который было заплачено десятками жизней. Более того,
Белов приказал командиру 2-й кавалерийской дивизии генералу Осликовскому, в
оперативном подчинении которого находилась 41-я кавалерийская дивизии, вывести
из боя за деревню Кавказ на Варшавском шоссе 168-й кавалерийский полк и отвести
его на несколько километров южнее шоссе, ослабив тем самым силы уже
обескровленной 41-й кавалерийской дивизии, которая держала Варшавку. Противник
незамедлительно воспользовался ситуацией и отбросил кавалеристов. Именно эти
события, в которых Фактор, командуя полком, овладел участком Варшавского шоссе
и после отвода Беловым 168 кавалерийского полка превосходящими силами
противника был выбит с позиции, станут основанием для обвинения Фактора в
трусости и осуждения его судом военного трибунала Западного фронта сроком на
пять лет. Сам же Белов, действия которого и стали причиной, по которой полк
Фактора вынужден был оставить шоссе, ни слова не сказал в защиту Фактора, как
не сказал ни слова в защиту четверых командиров подразделений своей группы,
расстрелянных как трусов по приказу генерала Захарова во время январских боёв у
Варшавского шоссе, когда заместитель командующего Западным фронтом пытался
вытолкнуть Белова за Варшавское шоссе. Но учитывая, что Фактор уже находился за
линией фронта, военный трибунал назначил ему наказание с возможностью
исправиться на фронте. За несколько дней до боя за Варшавское шоссе, 10 января
1942 года, командир 41-й кавалерийской дивизии полковник Глинский направил в
Военный Совет Западного фронта представление о награждении Фактора орденом
Красного Знамени. 31 мая 1942 года, несмотря на приговор Военного трибунала,
Фактор будет награжден орденом Красного Знамени. За подвиги, совершённые
Фактором в период боёв за Варшавское шоссе, за профессиональные качества
командира, мужество и отвагу, проявленные в ходе боевых действий в тылу врага,
за организованный вывод из тылов противника тысяч кавалеристов и спасение
знамени полка, к награде не будет представлен.
Получив
информацию об успешном выходе практически всей первой кавалерийской дивизии,
командующий Западным фронтом решает отменить силовую операцию в полосе 330-й
стрелковой дивизии, о чём информирует Попова. Однако все собранные в районе
Нижней Песочни и Жилино силы решено оставить на месте до полного выхода десанта
и командования ударной группы. Маршрут, по которому Фактор вывел 1-ю
гвардейскую кавалерийскую дивизию, решено использовать для выхода всех сил
группы Белова, оставшихся за линией фронта. О чём в штаб Белова была направлена
соответствующая радиограмма. Но из очередной шифровки от генерала Казанкина
стало ясно, что командующему ударной группой, его штабу, 8-й воздушно-десантной
бригаде, остаткам 329 стрелковой дивизии и части 2-й кавалерийской дивизии не
удалось перейти Варшавское шоссе. А вскоре и сам Белов сообщил в штаб фронта о
неудаче, постигшей часть его группы, и просил Жукова немедленно организовать
удар крупными силами в район юго-западнее Шуи и вернуть прорвавшиеся силы
десанта Казанкина к месту прорыва для оказания помощи оставшимся за шоссе
кавалеристам, десантникам и штабу 1-го гвардейского кавалерийского корпуса.
Нелёгкая
задача встала перед командующим фронтом. Жуков уже не раз в радиограммах
Белова, войска которого уже более двух месяцев действовали в глубоком тылу
врага, улавливал упрёки командира 1-го кавалерийского корпуса в том, что именно
он, Жуков, вопреки здравому смыслу, направил кавалерию в тыл врага. Поэтому всё
чаще и чаще генерал Белов требовал скорейшего вывода на «Большую Землю».
Действительно,
задуманная операция по уничтожению группировки армий «Центр» была провалена. А
это была его, Жукова инициатива и его операция. Но ведь могло же всё произойти
так, как и было задумано, решись Белов на отчаянный рывок к Вязьме и захватив
её. Тогда бы и с Ефремовым, возможно, было бы всё в порядке, и 33-я армия не
была бы уничтожена противником. Но Белов сразу же, по получении его приказа,
отказывался его выполнять, выдвигая и отстаивая своё мнение о необходимости
уничтожения Юхновской группировки противника, а уж затем, вместе с 50-й армией,
двигаться на Вязьму. Но именно в те первые дни января и нужно было идти к
Вязьме, невзирая на усталость.
Ударная
группировка Белова не была так потрёпана в боях, как другие воинские
соединения. Она была мобильна и представляла собой довольно грозную силу для
врага. Кроме этого, в её состав включались ещё несколько войсковых соединений.
По данным воздушной и агентурной разведки, вплоть до 10-11 января в Вязьме не
было крупных сил противника. А уже 12-го января улицы Вязьмы были заполнены
прибывающим из тылов пополнением. Если бы генерал Белов вышел со своей ударной
группой к Вязьме хотя бы 9-го или 10-го января и занял её, вся операция могла
завершиться большим успехом для фронта. Но Белов только седьмого января сдал
оборону под Юхновом частям 50-й армии и начал выдвижение на Мосальск, где,
освободив город, застрял в боях, растягивая линию фронта вдоль Варшавского
шоссе на десятки километров. Было понятно, что Белов не хочет идти к Вязьме,
тянет время, надеясь на скорый разгром Юхновской группировки войсками Болдина,
и тем самым вступает в открытый конфликт с командующим фронтом. Тринадцатого
января начальник штаба фронта генерал Соколовский доложил Жукову о том, что по
данным разведки фронта Вязьма занята крупными силами противника. Жуков понял,
что момент взятия города упущен. Он не скрывал своего гнева в адрес Белова и
высказал ему своё недовольство в очередной телеграмме. А уже на следующий день
Белов, узнав информацию о наличии в Вязьме крупных сил противника, не станет
развивать успех 41-й кавалерийской дивизии в районе населённого пункта Кавказ в
надежде, что рейд будет отменён. Но машина, запущенная штабом фронта, уже
начала свою работу по перемалыванию вражеских сил в районе Вязьмы.
С
севера к Вязьме приближались части 11-го кавалерийского корпуса, создавая
реальную угрозу для тыловых коммуникаций всей группы армий противника
юго-западнее города. С востока на Вязьму двигалась 33-я армия генерала
Ефремова. Она оттягивала на себя практически все действующие восточнее города
силы противника и часть сил гарнизона Вязьмы. Поэтому Жуков не собирался ничего
отменять, в том числе и рейд 1-го кавалерийского корпуса на Вязьму. Белову
вновь летели гневные телеграммы о необходимости выдвигаться к Вязьме, а немцы
продолжали подтягивать резервы на Варшавское шоссе. Генерал Белов, учитывая
отсутствие в его группе танков, непроходимые для тяжелой артиллерии и тыловых
подразделений дороги на пути следования к Вязьме, не решался уйти в очередной
глубокий рейд. Так продолжалась до последней декады января, когда Жуков, не
скрывая своего гнева к Белову, направил в его штаб своего заместителя генерала
Захарова, который должен был «любой ценой» заставить Белова перейти Варшавское
шоссе. В течение нескольких дней самыми жёсткими мерами, включая расстрелы «за
трусость» ни в чём не повинных офицеров, Захарову удалось заставить командира
1-го гвардейского кавалерийского корпуса уйти на Вязьму. Отдавая своих
подчинённых под необоснованный расстрел и понимая, что их смерти на его
совести, Белов не стал опротестовывать действия Захарова. Опротестовать их он
мог только Жукову. А смелости обратиться к командующему в защиту своих
командиров после жёстких разговоров с Захаровым, у Белова уже не было. Он прекрасно
знал, что ответит Жуков, если вообще захочет с ним разговаривать.
Виктор ЕФИМОЧКИН.
(Продолжение в
следующем номере).