Последний бросок

Теперь Белов понял, что его личная инициатива не идти в рейд на Вязьму, поддерживаемая начальником разведки и начальником штаба корпуса, вот-вот закончится еще большей трагедией, и не только для него одного. Он вышел в рейд, с затаённой неприязнью к Захарову и самому Командующему фронтом. Все последующие действия штаба Западного фронта в районе Вязьмы, а это высадка крупных сил десанта, наступательные действия частей 50-й армии генерала Болдина, были напрямую связаны с боевой деятельностью в тылу противника группы Белова. И вот теперь генералу Белову, оставшемуся с небольшими силами 2-й кавалерийской дивизии и 8-й воздушно-десантной бригады за Варшавским шоссе, но уже в другой части Смоленщины, стало страшно за свою жизнь. Он уже знал о гибели генерала Ефремова и его армии на Угре. И не хотел такой участи для себя.

В телеграмме от 17 июня Белов просит Жукова о помощи. Текст документа чётко представляет Командующему фронтом паническое состояние Белова, который пишет о том, что: "состояние оставшихся сил таково, что наступать не в состоянии, настроение подорвано, мо- гу оборонять только лесной массив", хотя Белов ещё даже не знает, где эти оставшиеся силы находятся и как их собрать, о чём он также сообщает в этой телеграмме. Из подтекста заключительных просьб Белова: "необходимо прикрыть авиацией, бомбёжкой ближайшего противника, наступлением крупными силами фронта на моём направлении как можно быстрее". Жуков понял, что хотел сказать лично ему Белов: "Ты меня сюда запихнул, ты меня отсюда и вытаскивай".

Обращаясь к Жукову с просьбой о немедленной по-мощи, Белов понимал, сколько сотен, а может и тысяч солдатских жизней, придётся положить за его спасение ударом сил фронта на сорока-километровую глубину в тыл противника, не имея соответствующих сил на флангах этой ударной группы, но настаивал на приня-тии такого решения Коман-дующим фронтом.

Однако Жуков уже принял своё, окончательное, решение. Он не станет возвращать перешедшие Варшавское шоссе десантные части, что привело бы к их гибели. Командованием фронта генералу Белову было предложено спасти свою жизнь, оставив раненых и не сумевших перейти шоссе остатков ударной группы в месте прорыва, и следовать со штабом корпуса на северо-восток, к Десне, где сил противника нет, и где его будут искать и встречать бойцы из партизанской дивизии "За Родину".

Таким образом, прорвавшаяся через Варшавское шоссе группа генерала Казанкина вышла из подчинения Белова и получила возможность следовать к линии фронта. Оставшиеся за Варшавским шоссе кавалеристы и десантники, не имея общего руководства, будут самостоятельно прорываться через шоссе и выходить в расположение частей десятой армии одиночками и отдельными группами до конца июля 1942 года на участке фронта от Дуброво, севернее Кирова, до Верзебнева, юго-восточнее города. Многие предпочли вернуться в расположение партизанского отряда "Лазо", где продолжили борьбу с фашистами, часть погибнут от рук полицаев и немецких патрулей, попадут в немецкий плен, выдаваемые местными жителями, куда придут в поисках пищи, либо, исчерпав последние силы, сдадутся добровольно.

И пока Белов уходил подальше от сосредоточения вражеских сил у Варшавского шоссе, генералу Казанкину предстояло принять решение, от которого зависели жизни десантников, кавалеристов, партизан, раненых и гражданских, всех, кто входил в его группу. Мины, хотя и изредка, но продолжали взрываться неподалёку от поляны. Каждый очередной взрыв был всё ближе и ближе к месту расположения колонны.

Штаб 10-й армии, как и штаб Западного фронта, всё ещё не могли дать однозначного ответа, будет ли нанесён встречный удар со стороны войск, занимающих оборону у Кирова? И если будет, то где этот удар будет нанесён и какими силами?

В восемь часов вечера несколько мин одновременно взорвались в разных местах поляны. Были убиты начальник особого отдела артдивизиона 23-й воздушно десантной бригады, сержант из состава 4-го воздушно-десантного корпуса, один из артистов агитбригады, выброшенной в расположение Белова ещё в начале мая, который находился в группе генерала Баранова, и четверо десантников 211-й воздушно-десантной бригады. Очередные мины взорвались в глубине леса западнее поляны. Стало понятным, что немецкие миномётчики теперь уже точно знают место расположения десантников, но без корректировщика не могут вести прицельный огонь по поляне, поэтому вскоре они поведут огонь либо уменьшая дальность, либо простреливая поляну теперь уже с севера на юг. А это значит, будут новые убитые и раненые. Необходимо уводить людей с поляны и идти на прорыв.

Согласовав со штабом 10-й армии место прорыва - между избушкой лесника и высотой 230,3, а также дату и время выхода - 23 июня в 22.30, генералу Казанкину было сообщено о том, что выходу десанта будет оказана только артиллерийская поддержка и активизируются действия разведгрупп 330-й стрелковой дивизии в районе избушки лесника и высоты 230,3. Никаких встречных ударов не будет. По возможности, авиация будет бомбить Верхнюю Песочню и Большие Савки. Артиллерия уже на позициях. Артподготовка будет проведена в течение 15-20 минут по опорным пунктам противника в р-не поселка Суравегин на высоте 230,3, д. Большие Савки и у избушки лесника. В 20 часов 30 минут Казанкин собрал командиров всех бригад и генерала Баранова, который, не зная обстановки за Варшавским шоссе, настаивал на том, чтобы оставаться на месте и ждать, пока другие кавалерийские части, перешедшие Варшавское шоссе, и штаб Белова выйдут к их месту стоянки. Но решение уже было согласовано с командованием фронта и 10-й армии, поэтому кавалеристы Баранова- остатки 5-го кавалерийского полка, должны выходить вместе с десантом. Это не устраивало генерала Баранова. Он отказался от участия в оперативном совещании десантников и вместе с группой старших офицеров штаба 1-й кавалерийской дивизии без объяснения причин покинул место расположения группы Казанкина.

Сразу после ухода Баранова на поляну вернулась разведка 211-й воздушно-десантной бригады, а вслед за ней и разведчики 4-го воздушно-десантного корпуса в сопровождении местных партизан-разведчиков. Из докладов групп стало понятно, что прорыв будет сложным. Никакой сплошной линии фронта перед десантниками от высоты до избушки лесника нет. И это было хорошее известие. Однако, опорные пункты "избушка лесника" и высота 230.3 опоясаны несколькими рядами колючей проволоки. Все подходы к ним заминированы несколькими рядами противопехотных мин. От одного опорного пункта к другому, с севера на юг, ведёт просека шириною в пять метров, по которой курсируют пешие патрули с собаками. В центре просеки расположена огневая точка - полный расчёт станкового пулемёта и нес- колько пехотинцев, приданных пулемётчикам для уси-ления.

На северо-западном склоне высоты и вдоль просеки, до места расположения расчёта станкового пулемёта, расположены четыре дота с сектором обстрела на восток, север и юг. Весь лес в районе высоты и между дотами вырезан, и ширина просеки на этом километровом участке составляет более тридцати метров... Местность по обеим сторонам просеки, от одного до другого опорного пункта, заминирована комбинированным способом. То есть установлены мины- растяжки и мины со взрывателями нажимного действия. Кроме этого имеются фугасы-растяжки, привязанные к стволам деревьев на высоте пояса человека. Обочины лесных дорог, примыкающих к просеке, также заминированы. С восточной стороны подходы к опорным пунктам защищены завалами из старых деревьев. На территории опорных пунктов, на деревьях, оборудовано по одной пулемётной точке. В центре высоты 230,3 находится вышка - тригонометрический знак, высотою в десять метров. В верхней части вышки непонятное закрытое сооружение. Установить численность и вооружение гарнизонов в опорных пунктах ни одной из групп разведчиков не удалось. Какие оборонительные и инженерные укрепления находятся за просекой, было не известно.

По данным разведчиков-партизан, которые сопровождали колонну из Раменского леса и не раз переходили в этих местах линию фронта, за просекой, вплоть до оборонительных позиций 10-й армии, никаких оборонительных сооружений и сплошных минных полей нет. Используя разведданные, генерал Казанкин принимает решение направить основные силы группы с обозом раненых и гражданских по лесной дороге, располагавшейся на одинаковом расстоянии от опорных пунктов "лесник" и высота 230,3, туда, где нет никаких оборонительных сооружений противника. Расстояние предстоящего маршрута - около километра в северном и южном направлениях. А, значит, частый лес защитит колонну от пуль. Но в опорных пунктах противника имеются миномёты и, возможно, артиллерия. Как от них защитить людей?

Все командиры воздушно-десантных бригад согласились с предложением генерала Казанкина, которое сводились к следующему. Для того, чтобы оградить колонну от флангового пулемётного и оружейного огня со стороны дотов, группы десантников 211-й и 23-й воздушно-десантной бригад, должны заблаговременно выдвинуться к дотам и с окончанием артподготовки блокировать, а при возможности уничтожить их, не давая противнику вести огонь.

Для сковывания дейст-вий противника в опорном пункте на высоте 230,3 решено было атаковать высоту с юго-запада двумя батальонами 23-й воздушно-десантной бригады, усиленной взводом противотанковых ружей 211-й воздушно-десантной бригады. Эта высота, по сведениям штаба 10-й армии, представляла собой сильно укреплённый узел врага, подходы к которому с востока и юго-востока прикрывала хорошо оборудованная в инженерном отношении оборона противника. Поэтому попытки командования 10-й армии приблизиться к высоте были безуспешны.

Теперь эту высоту предстояло брать десантникам с тыла, где заградительные инженерные сооружения, по всей видимости, были не менее сложны и трудно преодолимы для пехоты. Один из батальонов бригады сразу же после прорыва у высоты должен быстро продвинуться вперёд и очистить от противника дорогу на Малые Савки. Именно по ней предполагалось выдвинуться к линии фронта.

Таким образом, десантникам полковника Мильского предстояла самая сложная задача - прорваться через минные поля, блокировать доты на высоте и вдоль просеки, при возможности уничтожить огневые точки на склонах высоты.

Усиленной десантниками 211-й воздушно-десантной бригаде, группе 1-го батальона 201-й воздушно-десантной бригады под командованием майора Суржика, предстояло сковать противника в районе избушки лесника.

Парашютно-десантный батальон 211-й воздушно-десантной бригады, действующий в авангарде основной колонны, должен был с началом артподготовки уничтожить вражескую заставу на перекрёстке просек в месте перехода основной части колонны. Только при таких действиях блокирующих групп основная колонна может без потерь преодолеть линию фронта.

Генерал Казанкин вместе с полковником Мильским решают идти в бой с десантниками на самом сложном участке, у высоты 230,3. Без шума подойти к высоте нельзя. Она обнесена колючей проволокой в несколько рядов и минными полями, делать проходы в которых уже нет ни времени, ни возможности. Значит, многим десантникам, прошедшим с боями по тылам противника не один десяток километров и оставшимся в живых, теперь предстоит умереть в этом лесу, сделав проходы в минных полях ценою собст-венной жизни.

Понимал это и Казанкин, и все командиры десантных бригад, и сами десантники, которым и предстояло первыми пойти на штурм высоты. Все они были уверены в том, что никаких других вариантов для того, чтобы вывести через лесной массив без потерь многотысячную массу людей, нет. Попытка сделать проходы в минном поле сразу же будет пресечена противником, так как расположе- ние дотов обеспечивало визуальный контроль всего пространства между ними, включая и минное поле.

В 21.00 генерал Казанкин приказал поднять людей и начать построение. Собравшимся командирам объявил порядок действий каждой из групп. Ни в одну из них не были включены десантники из 9-й и 214-й воздушно-десантных бригад. Генерал Казанкин объяснил это тем, что корпус высадился намного раньше 23-й и 211-й воздушно-десантных бригад, десантировавшихся в начале июня и имеющих большую боеспособность и менее уставших физически. Только в мартовских и апрельских боях 4-й воздушно-десантный корпус потерял больше половины своего состава и к настоящему времени имеет лишь третью часть от первоначальной численности.

Возможно, что генерал Казанкин был не прав, ведь обе, высадившиеся в помощь группе Белова бригады, сразу же вступили в бой и также понесли тяжёлые потери в людях. Однако никто из командиров не стал возражать. Потому что никто из них, включая и самого Казанкина, не знал точного распо- ложения вражеской обо- роны, её протяжённости и оснащённости огневыми средствами. И было неиз- вестно, что ждёт колонну там, за просекой, если Щербине удастся без серьёзных потерь преодолеть её.

Через полчаса авангард колонны направился к пе- рекрёстку просек, а ударные группы начали выдвижение к опорным пунктам противника. Прощаясь с комиссаром корпуса, Казанкин попросил его сделать всё возможное, чтобы вывести остатки корпуса. Молча обнял и ушёл под кроны деревьев вслед за Мильским и другими офи-церами его бригады в сторону высоты.

Отправляя остатки кор-пуса в колонне Щербины, генерал Казанкин, без всякого сомнения, спасал костяк элитного подразделения Красной Армии. Сам генерал Казанкин с большей частью офицеров и военнослужащих отделов своего штаба идёт на прорыв вместе с ударной группой 23-й воздушно-десантной бригады, давая понять всем командирам и рядовым, кому уже совсем скоро предстоит умереть, что в его решении нет ни малейшего намёка на трусость или поблажку десантникам 9-й и 214-й воздушно-десантных бригад. Они сделали своё дело, разгромив гарнизо- ны противника в десятках населённых пунктов южнее Вязьмы в марте и апреле, пытаясь пробиться к войскам генерала Болдина. В тяжелейших условиях зимы и весенней распутицы удер-живали огромную по пло-щади территорию в тылу врага, ведя бесконечные кровопролитные бои. Поэтому командир корпуса имел право на то, чтобы отправить остатки корпуса менее опасным маршрутом. Спасая своих подчинённых, Казанкин отдавал в руки судьбы свою жизнь и жизни офицеров своего штаба.

Виктор ЕФИМОЧКИН.

(Продолжение в следующем номере).