Сегодня: Пятница 29 марта 2024 г.

Обратная сторона войны

№№58-60 22 мая 2020 г.

Третьего мая 2020 года исполнилось 40 лет со дня начала работы в нашем городе поискового отряда. У его истоков стоял Виктор Михайлович Ефимочкин. Все эти годы отряд занимался раскопками на территории района, где во время Великой Отечественной войны шли кровопролитные бои. Участвовал в "Вахтах Памяти" в районах области. Было найдено и перезахоронено около трёх тысяч солдат и офицеров, установлены сотни имён тех, кто числился пропавшими без вести. И сегодня отряд "Поиск" продолжает свою работу. Девизом поисковиков остаются слова русского полководца А.Суворова о том, что война закончится только тогда, когда будет похоронен последний солдат. По долгу и совести они взяли на себя эту тяжёлую миссию и с честью несут её по жизни.

Об организации группы "Поиск" и первых её шагах В.М.Ефимочкин рассказал в документальной повести "Обратная сторона войны".



Продолжение. Начало в №№49-51, 52-54, 55-57.

Далее наш путь лежал в Манино. Там, по утверждению Бориса Николаевича, хранится оставшаяся часть сокровищ, награбленных бандой Родзиевича. Но чтобы узнать точное место, нужно быть в самой деревне. По пути Науменко с лёгкостью «нашёл» на поле между Шабановом и Погостом несколько складов, оставленных немцами при отступлении. Тут же на поле было определено и содержимое этих складов. В первом – газ «Люизит» в бочках, которые уже прогнивают и в скором времени возможна экологическая катастрофа. В других - боеприпасы, топографические карты, продукты питания, медикаменты, в числе которых есть и морфин. Каждый склад на поле мы отмечали на схеме, ведя отчёт метража от дороги на деревню Шабаново, несмотря на то, что уже абсолютно не верили в фантазии Науменко. Однако интересно было знать, что же в Манино?

При въезде в деревню Борис Николаевич попросил Алексея свернуть вправо по дороге к школе. Остановились в конце улицы и отправились вслед за Науменко в овраг. Спустившись к ручью, мы услышали то, что уже готовы были услышать.

- Вот здесь, недалеко от поверхности, находится кирпичный колодец, в нём несколько сундуков, набитых многочисленными золотыми изделиями, монетами и драгоценными каменьями. Все украшения старинной работы. Последний человек, который знал об этих сокровищах, умер ещё в 1925 году. Больше о них никто не знает!

Удивительно! Но всё это Борис Николаевич рассказывал нам с полной уверенностью в том, что так оно и есть на самом деле. Очередную зашифрованную схему я положил в свою полевую сумку, и мы собрались продолжить наше фантастическое путешествие теперь уже в северную часть района, к посёлку Троицкий. Что-то и там находилось интересное, но Борис Николаевич из Манино не видел, что именно. Однако водитель «Волги» Николай не смог больше находиться с нами, его рабочий день закончился, и автомобиль нужно было ставить в гараж. Да и Анна Фёдоровна сильно приуныла. Не каждому дано вынести такую нагрузку - несколько раз за день «стоять» на сокровищах и не увидеть их блеска.

В гостинице, куда мы отвезли Науменко, Борис Иванович Романенко сообщил нам о том, что у него ухудшилось здоровье, и завтра первым рейсовым автобусом он уезжает в Москву. Сославшись на большую усталость, решил ехать в Москву и Науменко. Он попросил нас не начинать до его очередного приезда в Киров раскопок мест, где находятся драгоценности. Борис Иванович, в отличие от Науменко, настаивал на немедленном начале работ во дворе больницы и предупредил нас об осторожности при вскрытии могилы, чтобы не повредить дневник. Мы пообещали, что уже завтра к вечеру сообщим результат.

После услышанного от Бориса Николаевича за прошедший день мы были твёрдо убеждены в том, что никакой могилы не найдём. Она, как и все последующие находки, является плодом воображения Науменко. Но не хотели нанести обиды хорошим людям. Мы понимали, что наши учёные, тёзки Борисы, всеми возможностями, пусть даже и такими, достойными жанра великих фантастов двадцатого века, стремились раскрыть существующие легенды города, за покровом которых стояли реальные судьбы людей, причастных к истории нашего края.

Провести эксгумацию «могилы Кондратюка» решили ранним утром, чтобы не привлекать к себе внимания посторонних и ещё успеть на службу. Раскопки сразу же не заладились. Толстые корни сосен здорово мешали, и Виктору пришлось сходить за топором. Нам потребовалось около сорока минут, чтобы окончательно убедиться в том, что ни Кондратюка, ни его дневника в указанном Науменко месте нет. Все другие «захоронения» также оказались пустышками. В шестом часу утра к нам с Виктором подошёл бывший сотрудник отдела - Головачёв, хорошо знавший нас. Он каждое утро совершал прогулку по бору, заходя в него с одной стороны больницы, а выходил с другой стороны, по тропинке, которая как раз проходила в месте наших раскопок. Мы даже не успели сообразить, что сейчас ответим на его неизбежный вопрос: «А что это вы тут делаете?» Но он, поздоровавшись, сам предложил нам вариант ответа, спросив: «К учениям по гражданской обороне готовитесь?»

- Готовимся! - ответил Виктор. - Помогаем медработникам, роем окопы для тренировок.

- А почему в разных местах?

- Те, что под соснами, – для начальства. А эти, у тропинки - для медсестёр.

Удовлетворённый нашими ответами, Головачёв отправился в сторону своего дома. Так удачно мы избежали лишних расспросов и повода рассказывать истинную причину рытья «окопов». Проверив все обозначенные места и ни в одном из них ничего не найдя, мы засыпали раскопы и пошли по домам, представляя, как завтра удивится Головачёв, увидев исчезнувшие «окопы».

Сообщив Романенко результаты раскопок, мы не рассчитывали на то, что наше сотрудничество в поисках Кондратюка с Борисом Ивановичем и Борисом Николаевичем будет продолжено. Но, к моему немалому удивлению, всё вышло куда более чем наоборот.

Уже в конце 1983 года мы станем хорошими друзьями с Борисом Ивановичем - невероятно замечательным и уважительным человеком. Мне неслыханно повезёт. В период учёбы в Академии МВД в городе Москве мы систематически будем встречаться с Борисом Ивановичем в его небольшой по площади двухкомнатной квартире в Химках, больше похожей на библиотеку, где хранятся тысячи старых газет и научных книг. Наши встречи будут напрямую касаться поиска Кондратюка, боевых действий 173-й стрелковой дивизии, бывшей 21-й дивизии народного ополчения, действовавшей на территории нашего и соседних районов. Там же, в Москве, Борис Иванович познакомит меня с лётчиком-космонавтом Севастьяновым, который, по просьбе Романенко, поможет мне попасть в музей службы Госбезопасности, где я смогу ознакомиться с материалами о диверсионных группах ОМСБОНа (отдельный мотострелковый батальон особого назначения Народного Комиссариата Внутренних Дел), действовавших на оккупированной части нашего района в январе и феврале 1942 года.

Но самое интересное, что было мною замечено в Борисе Ивановиче - это абсолютная схожесть его характера с характером Анны Фёдоровны. Удивительно было то, что оба они, несмотря на свой возраст, были необычайно жизнерадостными людьми с огромным потенциалом душевной энергии, юношеским задором, прекрасными рассказчиками, фантазёрами и очень добрыми людьми.

Так вот! Впечатление от первой встречи с Науменко осталось для всех нас однозначным – величайший выдумщик. Но Анна Фёдоровна, соглашаясь с нами, имела о Борисе Николаевиче и своё мнение. Она верила в Бориса Николаевича и в его сверхчеловеческие способности. Поэтому, вскоре после того как Науменко, озадачив нас залежами сокровищ, уехал в Москву, Анна Фёдоровна втайне от нас связалась с Борисом Ивановичем Романенко. Она попросила его уговорить Науменко найти Верзебневский военный склад. Что это за склад, не знал никто. Появилась эта легенда в начале семидесятых годов в поселке железнодорожников. О ней писала и наша местная газета «Знамя труда». Суть этой легенды состояла в следующем. Местные подростки в лесу, в районе д. Верзебнево, нашли в старом пне винтовочную гильзу. В эту гильзу была вложена свёрнутая записка, в которой некто Николай Абрамов, охранявший этот склад, писал: «Умираю, но не сдаюсь! Кто найдёт эту записку, знайте, что здесь неподалёку находится склад с оружием». Вот эту легенду в течение нескольких лет отрабатывала Анна Фёдоровна. Даже установила судьбу написавшего записку. Оказалось, что в 1941 году этот человек не погиб в Верзебневском лесу. Каким-то образом он попал под Севастополь, где и был убит в 1942 году. Науменко без колебаний согласился вновь побывать в нашем городе и оживить легенду, стёртую из памяти жителей города. А заодно подарить нам и новые, о которых никто и никогда не слышал.

В тот день, чтобы избежать лишних поездок, мы потребовали у Анны Фёдоровны подробной информации об этой карте. Откуда она у неё и кто нарисовал на ней эти загадочные знаки. Но «расколоть» Анну Фёдоровну нам не удалось. Всё, что нам сообщила наша «начальник штаба», это то, что карта у неё от «своих» людей, назвать которых она пока не может. А кто на карту нанёс кодовые обозначения, она сама не знает. Однако, мы были уверены в том, что Анна Фёдоровна не рассказывает нам всего, что знает сама. Но почему не говорит? Мы уже начинали догадываться о том, что и первый, и очередной приезд Бориса Николаевича Науменко напрямую связаны с Анной Фёдоровной. Но не могли понять каким образом. Совсем скоро мы выясним причину молчания Анны Фёдоровны. Но в случае, если бы мы узнали эту причину до очередного приезда Науменко в Киров, то никогда бы не произошли события, изменившие наше устоявшееся понимание о прошедшей войне. И вряд ли бы мы узнали о том, что существует и её обратная сторона с множеством реальных тайн и потерянных людских судеб. Эта непознанная для большей части населения нашей огромной страны обратная сторона всё ещё неоконченной войны поглотит нас, заставит бескорыстно служить ей без всяких льгот и привилегий долгие годы. Она не спишет нас в запас даже тогда, когда в наших суставах и мышцах уже не останется сил.

Перед своим приездом Борис Николаевич Науменко позвонил мне по телефону и сообщил о том, что он приедет без Романенко всего на одни сутки, в четверг вечером. Заночует в гостинице, а в пятницу вечером уедет в Москву. Нам нужно будет найти транспорт, отпроситься с работы и помочь ему с выездом к одному из объектов, которые отмечены на карте Анны Фёдоровны. Честно говоря, мы уже не верили Науменко. В первый свой приезд этот человек заставил нас здорово понервничать, «обнаружив» никем невостребованные бандитские заначки. Но позже, в процессе уточнения информации о схронах банды Родзиевича (как доставлялись золото и драгоценности, каким транспортом, остались ли свидетели или родственники бандитов в живых), которую мы проводили по телефону, Науменко признал, что погорячился. И в этот раз мы с недоверием отнеслись к новой инициативе Бориса Николаевича и Анны Фёдоровны. Но подкупало то, что карта была военного периода, а нанесённые знаки сливались с её общим серым фоном. Поэтому определить, когда были нанесены эти квадратики и кружочки, было невозможно. Несмотря на сомнения, всё же соглашаемся помочь Анне Фёдоровне. Вдруг всё подтвердится! И тайна Верзебневского леса будет раскрыта, а заодно и новая легенда о партизанских базах.

В четверг после работы мы встретились с Борисом Николаевичем и Анной Фёдоровной в кабинете Алексея Терешенкова. Вариантов выезда было несколько. Верзебневский лес, Буренский лес, поселок Троицкий и лесной массив севернее поселка Гуриков. О первых трёх вариантах мы немного, но знали, а вот о Гурикове услышали впервые. Поэтому всем нам было интересно знать, что нашел Борис Николаевич в районе поселка Гуриков. Однако Науменко ответил, что с Гуриковым ещё нужно поработать, собрать сведения от местных жителей и каких-то стоячих волн, информация в которых хранится вечно. Для этого нужно время. У нас его в данный момент не было. Отвергли и Верзебневский лес, на чём настаивала Анна Фёдоровна, так как никто из нас ни разу в нём не был и состояние проезжих дорог к месту поиска мы не знали. Посёлок Троицкий оставался загадкой ещё с первого приезда Науменко в Киров, но сейчас Борис Николаевич уверенно сообщил о том, что рядом с Троицким находится подземный, частично механизированный склад с боеприпасами, и он нам пока не интересен. Решили в завтрашний день обследовать место в десяти километрах северо-западнее Кирова, где на карте был обозначен квадрат с четырьмя точками внутри. Нам предстояло полностью отработать версию Буренской базы к шестнадцати часам, чтобы Борис Николаевич успел на московский поезд, отправлявшийся с Фаянсовой в 17 часов. Поэтому выбрали самый оптимальный вариант движения к интересующему нас квадрату. Определились со временем выезда и транспортом на завтрашний день и решили, что сопровождать Науменко от места, куда сможет пройти автомобиль, до объекта, буду я.

С рассветом следующего дня Алексей, Анна Фёдоровна, Борис Николаевич и я, на «Ниве» Алексея, направились из города через Малые Савки в сторону Феликсова. Виктор выехать с нами не мог. Он находился на очередном дежурстве и подменить его было некому. Всю дорогу Анна Фёдоровна рассказывала нам о том, что перед приходом немцев в наш город местные партийные руководители с помощью командования 43-й армии заложили в окрестных лесах несколько складов с вооружением и продовольствием для партизанских отрядов, которые тайно формировались из жителей города и района. Но, по неизвестной причине, отряды не сформировались, а базы так и остались нетронутыми. Но одна из них, в районе сёл Волое и Фоминичи, была разграблена местными жителями в период оккупации. «А об этой базе, видимо, никто не знал». Закончила свой рассказ Анна Фёдоровна уже за Малыми Савками. Преодолев железнодорожный переезд у Люсина хутора, мы выехали на старую Бетлицкую дорогу, почему-то называемую местными жителями «новым большаком». Однако слово «новый» для этой дороги явно не подходило. Огромные, полные мутной воды лужи шириной во всю дорогу и длиной по нескольку метров, несмотря на довольно сухую осень, встречались часто. Отсутствие какой-либо колеи говорило о том, что по этой дороге давно никто не проезжал. Но Алексею без каких-либо происшествий удалось провести свою «Ниву» через все лужи, и мы прибыли к месту. Туда, где «новый большак» с юга на север пересекала линия электропередач. Отсюда мне и Борису Николаевичу предстояло за шесть часов пройти по высоковольтке около четырех километров на север, найти базу, зафиксировать место и вернуться назад, за час до отправления поезда на Москву. Анна Фёдоровна не могла выдержать такой нагрузки со своей гипертонией, поэтому нашему «начальнику штаба» предстояло одной, в течение нескольких часов, томиться среди леса, в который она попала впервые. Алексей должен был вернуться в город по служебной необходимости. В тени, под огромным дубом на краю просеки, мы оборудовали Анне Фёдоровне место для отдыха. Пригодились находящиеся неподалеку осиновые пеньки. Чтобы Анна Фёдоровна не скучала, Алексей оставил для неё журнал «За рулём». Мы же с Борисом Николаевичем, положив в рюкзак термос с чаем и бутерброды, пошли параллельно высоковольтной линии на север, в сторону Большухи, и вскоре уже были на «вышке».

Продолжение следует.