Свежий номер
Продолжение.
Начало в №№49-51, 52-54, 55-57, 58-60, 61-63, 64-66, 67-69, 76-78).
«Все началось с Верзебневского склада. Вернее,
с записки, найденной в лесу между деревней Верзебнево и Фаянсовой. Она была
найдена учениками 14-й школы ещё задолго до того, как о ней узнала я. Принесли
мне эту записку мальчишки, члены клуба «Искатель» из нашего Дома пионеров, где
я в то время работала. В течение нескольких лет я пыталась хоть что-то выяснить
об этом складе. Опросила многих подростков в обеих школах посёлка
железнодорожников, но выяснить тех, кто нашёл эту записку, не смогла. Они
окончили школу и разъехались по другим городам. Никто из взрослых жителей, с
которыми мне пришлось встретиться на Фаянсовой и в деревне Верзебнево, об этом
складе никогда не слышали. Со временем я стала забывать эту историю. Но в 1982
году я познакомилась с известным вам Борисом Ивановичем Романенко и стала
оказывать ему помощь в поисках Кондратюка. Вот в процессе этой работы я
рассказала Борису Ивановичу историю с запиской. Выслушав меня, Романенко
сказал, что у него есть хороший знакомый из Академии наук, который обладает
экстрасенсорными способностями и будет помогать ему в поиске Кондратюка, и они
вместе скоро приедут в Киров. Ну, тогда я и попросила Бориса Ивановича
уговорить своего знакомого помочь найти склад. Вскоре Борис Иванович позвонил
мне и сказал о том, что Науменко, тот самый академик, согласился помочь мне, но
для начала работы ему нужна старая карта нашего района. У меня в Доме пионеров
была старая военная карта, и я сообщила об этом Борису Ивановичу. Вскоре они
оба приехали к нам в город. Было это год назад.
В
тот день я пришла к ним в гостиницу и принесла карту. Борис Николаевич взял мою
карту и, закрыв глаза, начал водить над нею ладонью. Не открывая глаз, он
поставил на карте кружочек и сказал мне, что этот кружочек и есть склад. Я
очень сильно удивилась тому, как быстро и с какой лёгкостью Борис Николаевич
нашёл место расположения склада. И спросила его, не может ли он найти на этой
же карте и партизанскую базу в районе деревни Фоминичи.
Об
этой базе я знала давно. Но где она точно находилась, никто не знал. Борис
Николаевич точно так же нашёл место и этой базы. В лесу между Фоминичами и
деревней Волое. У меня и в мыслях не было ничего, что могло бы дать повод не
верить этому человеку. Сами посудите. Борис Иванович – профессор. Я не могу ему
не верить. А, значит, и Борису Николаевичу, ведь он тоже ученый, да ещё и
хороший знакомый Бориса Ивановича. К тому же он заинтриговал меня ещё и тем,
что пока ещё не совсем ясно, но видит в нашем районе в пределах карты ещё
несколько интересных объектов, но что они из себя представляют, не знает.
И
тут я вспомнила про банду Родзиевича, кстати, вашего коллегу. Он был
начальником Песоченской милиции и, одновременно, главарём банды. Я рассказала
всё, о чём знала, про бандитов, в том числе про золото, спрятанное ими в
Буренках. Про это золото знал и директор Больше-Савкинской школы. Так что это
не моя выдумка.
Борис
Николаевич, выслушав меня, попросил разрешения взять мою карту с собой в Москву
с тем, чтобы над ней поработать. Выяснить, что за объекты он нашёл, определить
их место расположения и нанести их на карту. А заодно и поработать с
информацией о банде Родзиевича. Он пообещал, что карту вернёт через Бориса
Ивановича. Спустя несколько месяцев Борис Иванович сообщил мне о том, что
Науменко нашёл ещё два объекта и отметил их на карте, и что один из этих
объектов - новая партизанская база, а со вторым объектом нужно работать по
месту его обнаружения. Вот таким образом и появилась у меня карта. Признаться
вам в том, каким путём получена информация и кто сделал пометки на карте, я
побоялась. Думала, что сразу же откажетесь помогать мне. Одна я ничего не
смогла бы. А вдруг всё бы подтвердилось!»
После
нескольких минут вздохов и сожалений виновница всех авантюрных мероприятий, в
которых нам пришлось участвовать, попросила не держать на неё зла: «Не корысти ради, впутала вас в это дело.
Сами видите, никакой выгоды не имею, кроме головной боли и давления. Сама
надеялась на то, что всё это правда».
Не было и не могло быть у нас зла
на Анну Фёдоровну. Более того, мы на неё даже не обижались. Не только потому,
что работали, получая большое удовлетворение, но ещё и потому, что лес, в
котором мы находились, был настолько прекрасен, что одно только присутствие в
нём не давало никакого повода для обид. На стороне Анны Фёдоровны было всё, что
делало лес неповторимо красивым.
Редкие,
отрывающиеся с макушек старых дубов, клёнов и вязов последние разноцветные
листочки, падающие к нашим ногам с едва различимым шуршанием, издаваемым при
задевании за многочисленные сучки родного дерева и навсегда засыпающие у его
корней среди тысяч своих однокровников. Неповторимые по красоте выступления
многочисленного птичьего хора любопытных поползней, вездесущих синиц-лазаревок,
мухоловок, московок, осторожных зелёных пересмешников и лесных коньков,
мечущихся по стволам и веткам деревьев. Порхание вокруг нас поздних бабочек.
Крик молодого сокола над нашими головами. Солнечные кружева в ветках деревьев.
Лёгкий и тёплый, едва ощущаемый ветерок-озорник, играющий многочисленными и
небольшими по своим размерам полотнами порядком изодранных клочков паутин,
свисающих с веток. Воздух, сладкий, словно берёзовый сок, кристально чистый,
прозрачный, как слеза, наполненный свежестью далёких морей и едва уловимыми
нашим обонянием ароматами давно умерших подснежников и свежего сена.
При такой «защите» ни у одного
судьи нет ни малейшего шанса на вынесение обвинительного приговора покаявшемуся
в содеянном. Анна Фёдоровна оправдана!
Светлого времени у нас оставалось
ещё довольно много, поэтому решили сварить обед. Теперь нам окончательно стало
понятно, что приключения, которых мы ожидали в предстоящих поисках других, не
менее интересных объектов, указанных Науменко в лесах нашего района,
заканчивались уже сегодня и здесь, в 26-м квартале. Никаких больше складов и
партизанских баз, бандитских заначек с золотом нам не придётся копать. И стало
грустно.
Мы
вернулись к дубу, где решили не начинать сразу же раскопки «предполагаемой
могилы», а металлоискателем обследовать местность вокруг дуба и далее к
высоковольтке. Неподалёку от дуба приготовили Анне Фёдоровне место для отдыха,
постелив на землю свои куртки, и попросили её распаковать рюкзаки с продуктами.
Отдыхать Анна Фёдоровна отказалась и предложила свою помощь в приготовлении
обеда, но предупредила нас о том, чтобы костёр сильно не дымил, так как она не
выносит дыма. Виктор развёл костёр, положив по краям два обрубленных полена,
чтобы на них поставить кастрюлю, и отправился собирать травы для чая. Я
направился к ближайшему орешнику набрать сухих веток, чтобы Анне Фёдоровне
комфортно было готовить суп. Из личного опыта, приобретённого за время наших с
Виктором походов в лес, знал, что сухой орешник горит, не выделяя дыма. Лес в
районе дуба в одно мгновение наполнился нашими голосами, звяканьем кастрюли о
чайник, моим любимым запахом горящих сухих листьев, стуком лопат о дерево - это
Алексей готовил инструмент к работе, и треском сухих орешин, которые я ломал
для костра. Вернувшись к костру, подложил орешника и поставил кастрюлю с водой
на огонь. Пока вода не закипела, привязал проволокой столовую ложку к небольшой
ветке осины, чтобы Анне Фёдоровне было удобно размешивать суп в кастрюле, и
вновь отправился за орешником.
Возвращаясь к костру с новой
охапкой орешника, недалеко от дуба услышал возбуждённый крик Алексея:
«Ё-е-ексель-моксель!!!»
Мы
знали, что это выражение, часто употребляемое Алексеем на работе и в быту,
означало одновременно и удивление, и разочарование, в зависимости от интонации,
с которой он произносил этот «ёксель». Сейчас Алексей был явно удивлён. Оставив
орешник у костра, я подбежал к Алексею и увидел в его руках пожелтевшую кость.
Оказалось, что он уже приступил к обследованию местности без нас. Кость была
небольшого размера с дырочкой внутри и небольшим плоским отростком. Алексей
объяснил, что кость эта торчала прямо из травы, и показал место, где нашёл ее.
Находка меня не удивила – мало ли костей животных можно найти в лесу, и для
меня было странно, что этому удивился Алексей, заядлый охотник. На мой вопрос,
почему он так удивлён находке, Алексей ответил: «Это кость Ч Е Л О В Е К А!»
«Вот как! - настала очередь удивляться и мне.
- Какого человека? Откуда здесь, в глухом лесу, взяться человеческой кости?»
«Вот и я думаю, откуда?» - пожал плечами
Алексей.
Позвали Виктора и Анну Фёдоровну. Виктор, как
и я, был слабоват в знаниях анатомии скелета человека и сделал предположение,
что это кость кабана или косули. А вот Анна Фёдоровна подтвердила вывод
Алексея: «Да, ребята, это один из грудных позвонков человека!»
И
тут же предположила, что под дубом была могила, а ее кто-то раскопал и
разбросал кости. С этим предположением согласились и мы, так как не могли даже
подумать о том, что вот так просто, в лесу, могут находиться останки человека,
да ещё на поверхности. Решили проверить, действительно ли у дуба была могила.
Для этого напротив креста выкопали несколько шурфов по краям и в центре
холмика. Результаты раскопов показали, что никакой могилы здесь нет. Материк,
также как на месте «базы», не был нарушен. Земля была плотной, без посторонних
примесей. Борис Николаевич был прав. Теперь причина нахождения креста под дубом
становилась всё более туманной.
К
этому времени обед был готов. Учитывая отсутствие «повара» у «плиты», суп
получился несколько густоватым, более похожим на кашу. И в кастрюле его явно не
хватало даже на две порции. Понимая, что с обедом у неё получилось «не очень»,
Анна Фёдоровна поторопилась отказаться от приёма пищи, ссылаясь на плохой
аппетит и на то, что у неё есть свой «тормозок» с диетической едой. В процессе
обеда Виктор приготовил чай, как и обещал, из трав. В чайнике были небольшие
листочки земляники, несколько веточек малины и еще какие-то травы. Напиток
оказался довольно вкусным, настолько, что Анна Фёдоровна все то время, что мы
готовились, нахваливала его. После чего заявила о том, что здоровье у неё в
полном порядке, и она готова приступить к работе. Но, несмотря на желание Анны
Федоровны участвовать с нами в обследовании местности, и последовавшие вслед за
отказом протесты, нам удалось уговорить её остаться у костра, чтобы не потеряла
силы для возвращения к автомобилю. К тому же работать мы будем, находясь в поле
её зрения, неподалеку от костра. Анна Фёдоровна согласилась остаться при
условии, что мы сразу же позовём ее, когда найдём что-либо интересное. Работать
с прибором начали с того места, где был найден позвонок, и едва металлоискатель
коснулся поверхности земли, Алексей сообщил о том, что в земле имеется
приличный металлический предмет. Лезвием лопаты осторожно разрезали дёрн в
четырёх направлениях и начали осторожно заворачивать его в рулоны. И в этот
момент увидели ровную цепочку позвонков. Сквозь их внутреннюю часть, словно
нитка у бус, пророс небольшой корень молодого клёна. По обе стороны от
позвоночника, находились плоские кости рёбер, плотно прижатые друг к другу.
Нашему удивлению не было предела. Неужели мы нашли останки целого человека?
«Точно.
Это человек!» - сделал окончательное заключение Алексей.
И прежде чем продолжить раскопки, я спросил:
«Куда же мы его денем?»
Виктор предложил похоронить у креста, и мы
согласились с ним. Осторожно очистили весь ряд позвонков, обрубили корень,
вытащили его вместе с позвонками и положили на лежащий рядом кусок давным-давно
спиленного дерева. Анна Фёдоровна, услышав наши возбуждённые голоса, не стала
дожидаться, когда мы её позовём, присоединилась к нам и, увидев позвоночник,
возбуждённо сказала: «Господи! А ведь и вправду это целый человек!»
Как
только Анна Федоровна произнесла эти слова, мы оцепенели. Ведь впервые в жизни
прикасались к останкам человека. И хотя наши намерения были исключительно
добрыми: узнать, кто он, а затем похоронить здесь же, у дуба, мы прекратили
работу. Если, начиная раскопки, мы думали только о том, что ещё обнаружим в
земле, то сейчас, услышав от Анны Фёдоровны имя Господа, уже не знали, можно ли
нам раскапывать и собирать останки человека. Не будем ли мы наказаны Богом за
это? Всё это высказали Анне Фёдоровне, так как, учитывая её возраст, надеялись
на то, что она знает, как нам дальше поступить. Анна Фёдоровна, польщённая
нашим доверием, предложила почитать молитву и продолжить раскопки: «Иначе как мы
узнаем, кто этот человек? И похоронить его надо, кто бы он ни был».
Анна
Фёдоровна одна прочитала «Отче наш», так как мы не знали ни единого слова этой
молитвы и вспомнила о том, что в пятидесятых годах райвоенкоматом проводились
перезахоронения погибших воинов Красной Армии. Это было благородное дело, а,
значит, и нам нечего бояться. Тем более, что мы не могилу копаем. И мы
продолжили раскопки, расширяя их во все стороны от места обнаружения
позвоночника. Анна Фёдоровна показала нам, в каком месте после позвоночника
могут находиться кости таза, рук и ног. Неожиданно вместе с корнями травы
Виктор зацепил кусок кожи, под которым показались жёлтые бока латунных
патронов. Это был подсумок, часть снаряжения воина. Теперь мы были уверены в
том, что перед нами останки погибшего бойца. В подсумке оказались десять обойм
с патронами калибра
Виктор Ефимочкин.
(Продолжение следует).