Последний бросок

К 80-летию выхода группы генерала Казанкина из тыла врага

Восемьдесят лет назад остатки 4-го воздушно-десантного корпуса, 23-ей и 211-й воздушно-десантных бригад, 5-го кавалерийского полка, штаба 1-й гвардейской кавалерийской дивизии, в течение четырёх месяцев действовавших в глубоком тылу врага южнее и юго-западнее города Вязьмы, а также разрозненные группы партизан смоленщины с обозом раненых и семей партизан отряда "За Родину" Куйбышевского района, под общим командованием генерал- майора А.Ф Казанкина, прорвав оборону немецких войск в районе высоты 230,3 и севернее посёлка Суравегин, в пяти километрах северо-западнее города Кирова, вышли в расположение частей 10-й армии, завершив героический рейд по тылам противника.

Всё чаще немецкие мины падали у восточной окраины поляны, где расположились обозы с ранеными десантниками и партизанами, вызывая обеспокоенность генерала Казанкина, командира 4-го воздушно-десантного корпуса, которому уже через несколько часов предстояло вывести в расположение частей 10-й армии военнослужащих и граждан- ских лиц из глубокого тыла врага на территорию, занятую частями Красной Армии.

Вскоре после полудня 23 июня 1942 года, когда группа Казанкина переходила тракт в лесном массиве северо-западнее посёлка Засецкий, несколько немецких пехотинцев, нап-равляющихся по этому тракту на запад, обнаружили колонну и, не открывая огня, бросились назад в сторону высоты 230,3, где находился один из опорных пунктов в обороне противника. Когда Казанкин узнал о случившемся, почти вся группа, состоящая из более чем трёх тысяч человек, уже находилась на лесной поляне в полукилометре севернее тракта. Именно здесь предстоял отдых перед последним броском к своим.

Это было единственное место у линии фронта, где многочисленная группа людей и десятки подвод с ранеными могли разместиться для отдыха на небольшой лесной поляне, где, по всем признакам, ранее располагался хутор. Об этом свидетельствовали вековые дубы пирамидальной формы, посаженные ровным рядом в центре поляны. В некоторых местах кавалеристы и десантники уже развели костры, используя сухой орешник, который выделял мало дыма при горении, сушили одежду после ночного дождя и готовились варить конину, разделывая в северо-восточном углу поляны двух коней, пожертвованных кавалеристами 5-го кавалерийского полка, присоединившегося к десантникам в Раменском лесу.

Генерал Казанкин не сомневался в том, что противник уже мог быть осведомлён о маршруте выдвижения его группы к линии фронта с того самого момента, когда в ночь с 22 на 23 июня десантники покинули похожую поляну юго-западнее Погребки и, выйдя на железную дорогу западнее Феликсово, встретили немецкий патруль, заметивший десантников и открывший по ним автоматный огонь. Однако до настоящего времени попыток атаковать колонну противник не предпринимал. Но теперь, когда все силы десанта, партизан и кавалеристов сосредоточились для отдыха в одном месте, у самой линии фронта, атаки немцев могут привести к трагическим последствиям. Понимая это и не имея никакой возможности что-либо изменить в сложившейся обстановке, Казанкин решает оставаться здесь ещё несколько часов, чтобы дать людям отдохнуть и приготовиться к предстоящему прорыву.

Для обеспечения охраны и пресечения попыток противника атаковать место стоянки, вокруг поляны на всех тропах и дорогах, на расстоянии до полукилометра, выставлены до-зоры из небольших по численности групп десантников 211-й воздушно-десантной бригады. За пределами поляны, по окружности, не оборудуя боевых позиций, чтобы не издавать лишнего шума, занимают оборону десантники 23-й и 214-й воздушно-десантных бригад, используя старые, повален- ные ветром деревья, возвышения и углубления в ланд шафте местности. К ли- нии фронта направляются группы разведчиков 211-й воздушно-десантной бригады из группы старшего лейтенанта Миронова. Вместе с ними, но на другой участок немецкой обороны, направлена и группа десантников из состава 4-го воздушно-десантного корпуса с двумя разведчиками-партизанами из отряда "За Родину", которые оба были жителями города Кирова. За линию фронта, в район Жили- но, с проводником из пар- тизанского отряда майора Галюги для уведомления командования 10-й армии о готовности группы к прорыву направлены два офицера 211-й воздушно- десантной бригады и офицер штаба 4-го воздушно-десантного корпуса.

Казанкин из разведывательных донесений штаба 10-й армии, ежедневно передаваемых в штаб корпуса, знал о малочисленности вражеских войск в намеченном для прорыва направлении и пока был уверен в том, что противник, зная о силах его группы, не решится на открытое столкновение, тем более в лесном массиве. А вот артиллерийского и миномётного огня следовало опасаться. И если сейчас противник не знает намерений группы, то его разведке будет не трудно догадаться, куда делась русская колонна после того, как она перешла лесной тракт и не появилась больше нигде в поле видимости дозоров и пеших групп разведчиков, курсирующих с собаками по всем лесным дорогам и просекам. А место, где расположилась группа для отдыха, чётко просматривалось на топографических картах ровным прямоугольником и не могло не привлечь внимания вражеского командования на передовой.

Опасения Казанкина оказались обоснованными. Спустя три часа после того как вся поляна была занята повозками, конями кавалеристов и спящими бойцами, в лесу, в нескольких десятках метров от места расположения, снова последовали разрывы миномётных мин. Не зная точного места расположения колонны, но явно догадываясь о том, где она может находиться в данный момент, немецкие миномётчики вели редкий огонь по месту дислокации десантников, пока не причиняя никакого вреда отдыхающим. Однако всем командирам бригад было предельно ясно, что так долго продолжаться не может. Поляна располагалась на одинаковом расстоянии, в полутора километрах от опорных пунктов противника юго-восточнее избушки лесника и юго-западнее высоты 230,3. Огонь противник вёл из тяжёлых миномётов "Гранатверфер-34". Эти минометы, калибром 81 мм, были хорошо известны всем десантникам еще с первых дней войны. Дальность стрельбы миномётов, при условии использования дополнительных зарядов, достигала трёх километров. Последствия огня всег-да были тяжёлыми. А значит уже совсем скоро вражеское командование в обоих опорных пунктах придёт к единственно правильному выводу о месте расположения группы, сог-ласует между собой дальнейшие действия, и не- мецкие миномётчики, с точностью до десятка метров, сделают расчёты, обрушив огонь по поляне. В этом случае больших потерь не избежать. Следовательно, нужно как можно быстрее оставить место расположения.

В своих радиограммах штаб Западного фронта обещал Казанкину поддержку и проведение встречного удара со стороны 10-й армии генерала Попова. Но вот уже вторые сутки ничего подобного не происходит. И если бы сейчас дивизии, находящиеся западнее Кирова, нанесли удар в направлении высоты 230,3, десантники, не медля ни минуты, ударив с тыла, прорвали бы оборону противника и соединились со своими.

Генерал Казанкин не знал того, что командующий фронтом Жуков ещё седьмого июня в связи с бесконечными просьбами Белова о необходимости помочь его группе встречным ударом в районе Варшавского шоссе, принял решение провести силовую операцию по улуч- шению положения частей 330-й стрелковой дивизии в полосе предполагаемого выхода сил группы Белова на участке Острая Слобода - Верхняя Песочня. Для чего в данный район выдвигались 239-я стрелковая дивизия, 32-я и 112-я танковые бригады, два гвардейских миномётных дивизиона "Катюш", артиллерия 326-й стрелковой дивизии. Шестнадцатого июня в расположение 330-й стрелковой дивизии прибыл сам командующий Западным фронтом ге- нерал-армии Жуков и командующий 10-й армией генерал Попов. Ознакомившись с обороной дивизии от Нижней Песочни до Верзебнево, поговорив с командованием дивизии, командирами полков и разведкой, Жуков пришёл к выводу о том, что о сильном встречном ударе в направлении участка Варшавского шоссе, где группе Белова предстояло его преодолеть, не может быть и речи. Причин для этого было несколько. И одна из главных - это отсутствие необходимых сил для прорыва обороны противника по фронту, которые смогли бы совершить рейд во вражеский тыл на глубину более чем в сорок километров и сохранить свою ударную мощь до Варшавского шоссе под неизбежными ударами штурмовой авиации, огнём крупнокалиберной артиллерии и гарнизонов противника в населённых пунктах по пути движения. Следующей, не менее важной причиной для отказа от удара в район Щуя-Зайцевка, являлся ландшафт местности. В случае наступления, танковым частям и пехоте предстояло преодолеть десятки водных преград, на которые наступающим, даже при поддержке крупных сил авиации, не хватит времени и средств для переправы. Поэтому было принято решение о проведении частной боевой операции на участке обороны 330-й стрелковой дивизии в месте предполагаемого выхода группы Белова, выявив и уничтожив силы противника и улучшив положение дивизии полковника Соколова. Однако и этого не произошло. И вот почему.

В ночь с 16 на 17 июня командующий фронтом покинул расположение 330-й стрелковой дивизии и отбыл в штаб Западного фронта. По прибытии Жукову был передан текст расшифрованной радиограммы, которую оперативный отдел штаба Западного фронта получил от генерала Казанкина всего несколько минут назад. Командующий 4-м воздушно-десантным корпусом сообщал о том, что большая группа десанта и кавале- ристов в ночь с 16 на 17 июня сумела прорваться через Варшавское шоссе и уходит далее на восток.

Новость оказалась неожиданной для командующего. Жуков ожидал сведений от самого Белова. А у Казанкина нет ни слова о командующем 1-м гвардейским кавалерийским корпусом. Где Белов? Что с ним?

Связавшись со штабом 10-й армии, Жуков требует от Попова точной и достоверной информации о местах выхода и коли- честве перешедших линию фронта десантниках и кавалеристах. Однако Попов не располагал никакой информацией о событиях, происходящих в районе Варшавского шоссе.

Командующий потребовал от командарма Попова направить к немецким позициям разведгруппы для встречи и вывода кавалеристов и десантников и систематически докладывать штабу фронта точную информацию о всех происходящих событиях, связанных с вы- ходом группы генерала Белова.

С этого момента начальник штаба 10-й армии генерал-майор Любарский будет ответственным перед штабом Западного фронта за всю информацию о действиях частей группы генерала Белова в полосе армии. Тем временем штаб 10-й армии 17 июня уже приступил к выполнению поставлен-ной штабом фронта задачи. Часть сил 1113-го стрелкового полка со 112 танковой бригадой с рассветом повели наступление по обеим сторонам железной дороги Киров-Рославль в направлении посёлка Суравегин и деревни Большие Савки. Атака не увенчалась каким-либо успехом. Натолкнувшись на сильную противотанковую оборону противника севернее Больших Савок и в районе посёлка Суравегин, потеряв несколько тан- ков и десятки погибших стрелков, ударная группа 1113-го стрелкового полка отошла в Малые Савки. Основная группировка сил всё ещё находилась в местах дислокации, ожидая сигнала для начала наступления.

В этот же день, вскоре после полудня, штаб 10-й армии получает очередную радиограмму от Казанкина, который сообщает о том, что большая часть сил 1-го кавалерийского корпуса вышла в лесной массив севернее посёлка Гуриков и ожидает его решения выходить или оставаться на месте, ожидая оставшиеся силы. В настоящий момент Казанкин не может связаться с кавалеристами после прорыва через Варшавское шоссе. По всей вероятности, рация у прор- вавшихся кавалеристов после сообщения вышла из строя. Казанкин, не имея связи с этой группой, просит штаб армии лёгким самолётом выбросить в лесном массиве севернее посёлка Гуриков вымпел с приказом от его имени о самостоятельном переходе линии фронта. Что и было сделано.

Виктор ЕФИМОЧКИН.

(Продолжение в следующем номере).